Загадочная смерть Наполеона Бонапарта.

Научные предрассудки порой значительно опасней, чем любые другие. И одним из примеров такого рода может служить кончина Наполеона I.

Загадочная смерть опального императора в 1821 году на острове Святой Елены уже тогда вызвала пересуды и слухи о том, что его отравили. Хотя было официальное заключение врача, констатировав­шего рак желудка. Но как же об­стояли дела в действительности?

Итак, Наполеона доставили на остров в полном здравии, хотя и в некоторой вполне оправданной меланхолии. Было это в июле 1815 года. Но вскоре у него ста­ли проявляться первые при­знаки недомогания, которые со временем обострялись Он жаловался на упадок сил, периодическую лихо­радку и слабость, голов­ные боли и голово­кружение. Его начали беспокоить расстройства желудка, отеки в полос­ти рта, боль в мышцах. Затем стали выпадать зубы и волосы, наруши­лась координация движе­ний… Наполеон подозревал, что его хотят отравить, и находился в подавленном состоянии. Умер он в 52 года: о проявлениях старческого мараз­ма говорить не приходится.

Конечно, свое свержение с вершины славы он, обладавший чудовищным честолюбием, пере­живал очень сильно. Нервные по­трясения, как известно, способ­ствуют появлению язвы желудка, которая может перейти в раковую опухоль. Диагноз его вра­ча вполне правдоподобен. И все-таки симптомы заболевания Наполеона подо­зрительно похожи на отравление мышьяком. Такая версия возникла сразу после его смерти. Доказатель­ства удалось добыть только в 1961 году, когда в научном журнале по­явилось сообщение о сенсацион­ных результатах исследования во­лос Наполеона на содержание мы­шьяка. Концентрация в них этого яда значительно превышала норму.

Тщательно,были проанализи­рованы локоны Наполеона, сре­занные в разные годы его жизни. Оказалось, что до ссылки они не были “пропитаны” мышьяком. По­казателен был волос длиной в 12 см, относящийся к периоду ссыл­ки. Он рос больше месяца (обыч­ная скорость роста человеческого волоса 0,35 мм в сутки). Его разре­зали на кусочки по 0,5 см, опре­делив, что мышьяк распределен между ними равномерно. Следова­тельно, он поступал в организм не­большими дозами, но регулярно.

Запомним этот факт — чрезвы­чайно важный. Его расценили как явное доказательство козней врагов-отравителей Наполеона. Фран­цузы по традиции возложили вину за преступление на англичан. Прав­да, совершенно непонятно, как враги ухитрились регулярно подсы­пать яд: для это­го необходимо было кому-то из них постоянно находиться при Наполеоне, и зачем было так расправляться с поверженным противником? Никакой опасно­сти для англичан он уже не пред­ставлял, и вооб­ще, не проще ли было, один раз при удобном слу­чае дать бывшему императору смер­тельную дозу?

Чуть более десятилетия назад неугомонные химики-кримина­листы, сделав анализ очередной порции волос Наполеона, пришли к выводу, что дозы, которые яко­бы давал отравитель Наполеону, были слишком малы для того, что­бы вызвать быструю смерть. Поче­му? Неужели убийца специально старался сделать смерть жертвы дол­гой и мучительной?

И тогда возникла иная версия; в домике, где доживал свои пос­ледние годы Наполеон, стены были оклеены обоями желтого цвета, а соответствующий краситель в те времена готовили с добавлением соединений свинца. Когда станови­лось сыро, эти соединения вместе с испаряющейся со стен влагой попадали в воздух и накапливались в волосах Наполеона. Предполо­жим, так объясняется присутствие свинца в волосах. Но какими при­чинами вызваны явные симптомы отравления? В наши дни курильщи­ки и автомобилисты поглощают зна­чительно больше свинца, чем мог­ло поступить в организм Наполео­на, и это не приводит к массовым отравлениям. Если бы, скажем, Наполеон в печальной задумчивости отрывал и жевал клочки обоев… Вроде бы таких сведений нет.

Остается, следовательно, наи­более правдоподобной версия от­равления мышьяком. Тем более мышьяк является канцерогеном, так что и рак желудка в таком случае легко объясним. Но кто и зачем совершил зло­действо? Журналист Н. Плиско пред­положил, что к преступлению при­частен граф Монталон, служивший при Наполеоне на острове Святой Елены. Его могли подослать ковар­ные Бурбоны, страшившиеся тре­тьего пришествия легендарного им­ператора. Вдобавок согласно заве­щанию Наполеона этому графу досталось два миллиона франков.

Сомнительность такого пред­положения подчеркивает уже само заглавие статьи: “Убийца установ­лен, заказчик — нет”. Когда отсут­ствует серьезный мотив и не най­ден заказчик убийства, то рассуж­дения о конкретном преступнике повисают без прочной опоры. На­полеон был так надежно изолиро­ван, а его политические враги в Ев­ропе имели такую силу, что боять­ся его просто-напросто не могли. Каким бы злодеем в жизни ни был граф Монталон, однако на истори­ческой сцене ему нельзя предос­тавить роль убийцы им­ператора. Уж если он был дико жаден и стре­мился поскорее полу­чить завещанные Напо­леоном денежки, то за­чем было так долго тя­нуть с отравлением, подсыпая яд заведомо маленькими порциями и рискуя каждый раз быть разоблаченным? Тем не менее вовсе не исключено, что именно из его рук На­полеон, доверявший Монталону, сам принимал злосча­стный мышьяк. Дело в том, что в те времена и даже значительно поз­же существовало поверье, будто организм способен привыкнуть к яду, если принимать его малыми дозами. Уже по одной этой причи­не никакой нормальный отравитель не стал бы потчевать свою жертву заведомо несмертельными порци­ями ядовитого вещества.

И тогда, и позже в медицинс­ких справочниках и в романах (вспомним хотя бы «Графа Монте- Кристо” А. Дюма)’ описывались слу­чаи привыкания к яду. Доверчивая публика верила ученым врачам, а они в свою очередь — старинным манускриптам и собственному опы­ту: ведь к ряду лекарств, а также к алкоголю, наркотикам человек действительно привыкает, и. чтобы вызвать желаемый эффект, при­ходится увеличивать их дозы.

С учетом этого принципиально важного обстоятельства события, связанные со смертью Наполеона, выглядят так. Находясь в подавлен­ном состоянии духа и ненавидя сво­их врагов, он вообразил, будто они решили его отравить (об этих его опасениях известно). Чтобы обезопасить себя, решил приучать организм к наиболее “модному» в ту пору ядовитому веществу — мы­шьяку. Поэтому яд поступал в орга­низм понемножку, но долго. Об этом вполне мог знать его личный врач, веривший в тот же медицин­ский предрассудок.

В таком случае понятно, поче­му за долгие месяцы никто из при­ближенных Наполеона и он сам не заметил никаких подозрительных манипуляций с его пищей и пить­ем. Вокруг него постоянно нахо­дились верные люди, а при мни­тельности и уме он, безусловно, постарался обезопасить себя от отравления. Но самое главное: ни один отравитель не стал бы давать своей жертве яд такими малыми дозами. Так мог поступить либо чрезвычайный глупец и невежда, либо выдающийся ученый, на мно­гие десятилетия опередивший сво­их коллег.

Таким образом, если Наполеон действительно умер от отравления (что очень правдоподобно и под­тверждается современными мето­дами химической криминалистики), то и злодеем, и жертвой был он сам. А подлинный виновник — пред­рассудок, который в обществен­ном сознании укоренился как научная истина.

У этой истории есть еще один подтекст. Удивительно, что высказанный выше нехитрый и наиболее обоснованный вариант не приходил в голову никому из современных профессиональных ученых, затративших немало сил, средств и знаний на  то, чтобы с помощью новейших методик выяснить причи­ны смерти Наполеона.

Так проявляется нынешняя вера в то, что достаточно до­быть неожиданные факты — и прояснится та или иная пробле­ма. В данном случае исследова­тели умудрились сосчитать атомы микроэлементов, присутствующие в крохотной частичке одного волос­ка. И они же, хитроумные специа­листы, и те, кто обдумывал полу­ченные сведения, даже не потру­дились критически сопоставить раз­личные версии, представить себе, при каких обстоятельствах и каким образом могло произойти преступ­ление. Это ведь тоже предрассудок, но уже характерный для современно­го общества: вера в могущество единичных фактов (или даже одного-единственного), добытых с по­мощью новейших технических средств и обработанных, как это теперь водится, на компьютере. Словно это из­бавляет нас от самостоятель­ных размышле­ний.

Понравилась статья ? Поделись с друзьями