Тайное становиться явным
Колдовство прочно вошло в современную жизнь человека. Объявлениями экстрасенсов, колдуний, ведуний и прочих целителей пестрят газеты. Маги и колдуны, прорицатели и ведьмы будто вышли к нам из средневековья через некий временной портал.
ПОДПОЛЬНЫЕ МАГИ
Окидывая внимательным и беспристрастным взором недавнее прошлое своей страны, приходится признать, что в эпоху застоя желающие странного получали столько колдовства, сколько хотели, и даже больше. Просто теперь оккультизм вышел из подполья. А в пору развитого социализма перепечатывались на машинках гороскопы, цыганки раскладывали карты, да и порчу наводили в советские времена. И тем это было легче, что в атеистическом государстве такого рода деяние уголовно наказуемым не считалось. В самом деле, как можно судить человека, втыкающего булавки в фотографию?
Тот факт, что сие действие являлось бледным отображением куда более страшного буйства невидимых сил, воспитанному в русле диалектического материализма прокурору не представлялось возможным доказать. Такое обвинение инквизицией пахнет! Вот и оставались безнаказанными разного рода ведьмы и колдуны.
Впрочем, колдуны ли? Бытовое наведение порчи отличается от чёрной магии так же, как убийство кухонным ножом в пьяной драке от заказных акций киллера. Правда, результат один и тот же — смерть пострадавшего. Причиной чаще всего бывает неразделённая любовь, ревность и прочие сердечные муки. Из-за ревности в 1956 году учащаяся минского строительного техникума Ольга Якимович исколола при свете скрученной из чёрного пластилина свечки фотографию сокурсника. Тот ослеп, у него выпали все зубы. О своей мести Ольга по секрету сказала подругам. Те выболтали комсоргу — он был парень видный. В общем, дело всплыло, но судить Якимович, естественно, не могли. Просто отчислили, от греха подальше. Туда ей и дорога.
НАРОДНЫМИ СРЕДСТВАМИ
Дело было на Алтае в 1968 году. Посёлок Белый мало чем отличался от множества других со циализированных кержацких деревень. Перемены внёс новый председатель — Тит Николаев, уроженец Белого, долгое время живший и учившийся в Ленинграде. С приходом Николаева убыточные предприятия колхоза стали давать ощутимую прибыль, а на бывшего председателя местный ОБХСС завёл уголовное дело. Тем временем Николаев женился на его сестре — то ли бравируя собственной смелостью, то ли окончательно совесть потеряв. А что же невеста? У девушки из старой раскольничьей семьи были свои резоны.
Вскоре Тит Николаев загадочно заболел, и чем ближе подходила смерть, тем он опухал сильнее. Доктора лечили его от водянки, но медицина оказалась почему-то бессильна. Раздуло Николаева синюшным, а в рот чайная ложка едва проталкивалась. Так он и умер в районной больнице. Только жена знала, в чём причина болезни, которую нельзя было вылечить ни официальными, ни традиционными методами. Отрава была приготовлена из сушёных пауков-сетников. Сама наловила крестовиков покрупнее, аккуратно, чтобы ничего у них не повредить, насадила на иголку и так засушила. Потом растёрла в пыль. Порошок она подсыпала мужу в еду и питьё, месяц за месяцем, пока паучий яд не накопился в организме. А когда он начал действовать, остановить разложение почек и желчных протоков стало невозможно. Отравительницу привлечь к уголовной ответственности не смогли, однако поселковые жители перестали с ней общаться. Через год, не выдержав, Николаева уехала, и след её потерялся. Тита Николаева похоронили почти рядом с развалинами церкви, но почему-то в отдалении от старых могил, за оградой… Мораль: на чужом несчастье счастья не построишь.
В 1976 году Анна Сергеевна Белякова, жительница Новокузнецка, стала плохо спать. Ворочалась всю ночь напролёт, но не могла сомкнуть глаз. Сверхъестественное чутьё деревенской женщины заставило её перебрать перо в подушке.
Распорола мешок и вывалила содержимое в ванну. О ужас! — среди перьев оказалась куколка, связанная из перекрученных тряпок. Но каким образом попала она в подушку? Белякова вспомнила, что месяц назад раздался звонок, она открыла дверь, но никого на лестнице не обнаружила. Возможно, ведьма, отведя ей глаза, проникла в дом и зашила в подушку заговоренную куклу. Анна Сергеевна подцепила проклятое изделие на газетку вынесла во двор и там сожгла. Кому могла навредить работавшая на заводе кассирша осталось неведомо.
В Ленинграде осенью 1978 года ученица класса Лиза В. сумела успешно вынуть след с» его одноклассника. Глупые любовные пережим ния толкнули её на необдуманный поступок. G- подкараулила коварного изменника на кладбище зная, в какой день тот вместе с родителями посещает могилы предков, отыскала в сырой глине не глубокий отпечаток ботинка и насыпала в него гипсового порошка. Когда гипс застыл, принесла слепок домой, положила на сковородку, произвела необходимый ритуал… Вообще-то вынимание следа, насколько мне известно, процесс сложный и капризный. Лизе это удалось. Значит сильно ненавидела. Мальчик умер. Дело всплыло на свет по причине длинного языка.
В Эстонии довольно известная в те годы бабка Эльза Тоот в 1979 году по заказу дальних знакомых успешно прокляла ружьё офицера Советской армии М.Семёнова. Капитан отправился товарищами на охоту. Дуплет разорвал ствол, Семёнов погиб. Через два месяца Эльза Тоот удавилась на даче в Кергу. Сама, или кто помог выяснять не стали.
НАША АРМИЯ КРЕПКА КОЛДОВСТВОМ
Другой случай наведения порчи произошел в армии. Объектом послужил командир взвода, старший лейтенант Коваленко человек в обращении с личным составом весьма резкий. Это был пышущий здоровьем коренастый, мужик. Достаточно сказать, что перед строем он мог стоять не шелохнувшись. (Попробуйте замереть перед зеркалом, тело невольно будет слегка покачиваться, сохраняя равновесие.) Коваленко же был как камень, монолит! И кулак у него бы крепкий.
Летом 1991 года в штабе батальона канцелярия переезжала в комнату попросторнее. Бумажного хламу оставались горы. Работавшие на уборке матросы Рома и Ахмед в залежах учётных карточек обнаружили фотографию своего взводного. Ребята были земляками и, как всяких москвичей, Коваленко их нещадно шпынял. Решение навести порчу созрело само собой. Рома практиковал ещё до армии, а московский сириец Ахмед являл собой тот характерный тип нервных жилистых людей с чёрными глазами, из которых получаются хорошие медиумы.
Подробности остались неизвестны, но фотокарточку они искололи тут же в пустой комнате строевой части, благо, у каждого матроса в пилотке имелось по две иголки — с чёрной и белой нитками.
Результатом их манипуляций стало заметное ухудшение физического и морального состояния Коваленко. Он посмурнел, буквально за считанные недели обрюзг. У него выросло дряблое брюхо, на китель опала густая перхоть, а лицо покрылось морщинами. Заметно было, что человек страдает и много пьёт. История с фотографией была поведана мне в карауле, когда мы смотрели телевизор в комнате бодрствующей смены. Измученный недугом Коваленко дремал за стеной в комнатке начальника караула. Ни о какой дисциплине личного состава он уже не помышлял.
Порча невидима и неизлечима средствами научной медицины. Гораздо страшнее, однако, то, что навести её может практически любой. Сравнить это можно с игрой на гитаре. Бренчать способны многие, но лишь единицы становятся виртуозами. То же и с магией, где наведение порчи — довольно простенькое упражнение, всякому доступное. Правда, если способностей нет, то ни на гитаре бренчать не научишься, ни колдовать. Равным образом, искусством нельзя овладеть, просто почитывая самоучитель игры на струнных инструментах или хоть наизусть затвердив двухтомник Папюса.
Требуется практика. Ещё лучше, если она проходит под руководством толкового преподавателя, умеющего передавать свои знания. Это простое житейское правило применимо ко всем искусствам, будь то обучение каратэ или кулинарии. Для плодотворного освоения необходимы: врождённые способности, наставник, желание научиться и прилежание. Но это уже другая история…
Понравилась статья ? Поделись с друзьями
