Тайное становиться явным
Наука замечательна тем, что количество совершенных открытий не поддается учету. О самых громких, меняющих взгляд человечества на природу вещей, говорят и пишут, присуждают почетные премии и громкие титулы. Но есть и открытия, которые зачастую тонут в рутине будничных исследований. Один из методов таких исследований наблюдения за кометами.
Руслан Ошеров, бывший старший научный сотрудник бывшего Института астрофизики Академии наук бывшей Таджикской ССР, рассказал мне о своем открытии попутно, невзначай, иллюстрируя какую- то ранее высказанную мысль. Я уцепился за сказанное, стал приставать с расспросами и так узнал о явлении весьма любопытном, о котором, вполне возможно, никто, кроме моего собеседника, даже не подозревает.
В далеком уже 1975 году Руслан наблюдал комету Кобаяши-Бергера Милона. Вообще наблюдение комет процесс кропотливый, возни много-эффектного мало. Порой к нескольким минутам прямого наблюдения приходится готовиться часами, чтобы не упустить что-нибудь важное. Вот и Ошеров скрупулезно прилаживал сконструированный им фотометр. Думал, как похитрее использовать возможности своей рационализации. И решил замерить эллиптическую поляризацию идущего от кометы света, чего никто прежде не делал (видно, в голову не приходило, да и техники подходящей не было).
Вот тут-то и родилась тихая, неприметная сенсация. Именно сенсация: идущий от кометы свет имел левое вращение вектора поляризации. Тихая — потому что результаты этого наблюдения, опубликованные в «Кометном циркуляре”, остались никем не замеченными.
Порывшись в личном архиве, Руслан отыскал старенький выпуск “Кометного циркуляра” и показал его мне. Невзрачный двойной листок, отпечатанный чуть ли не на гектографе — на таких обычно жэки сообщали о временных перебоях в подаче горячей воды. Стиль публикаций в этом узкоспециальном издании предельно лапидарный: дата, объект наблюдения, результат.
Смеха ради ученый обратил мое внимание на одну из “публикаций”, подготовленную его коллегой прекрасного пола: кометы такой-то тогда-то при наблюдении на таком-то оборудовании не обнаружено. Астрофизики шутят: отрицательный результат отличный результат, так как не влечет за собой никаких последствий.
Среди подобных сообщений затерялось и его, Ошерова, о левовращательной структуре света кометы Кобаяши-Бергера-Милона.
А дальше читаем в книге знаменитого астрофизика И. Шкловского “Вселенная, жизнь, разум” рассуждение о том, что в “живых” органических наблюдениях всегда присутствуют только левые формы вращения. Впрочем, даже из школьного курса органической химии помнится, что живая материя состоит из левовращательных молекул. Что же из этого следует?
Ну, во-первых, то, что наблюдение Ошерова хорошо бы перепроверить — на другой технике, на других кометах. Увы, этого не было сделано — все из-за той же незаметности открытия. Во-вторых, повод поразмыслить о “живой” природе вещества кометы не первый и не единственный.
Еще в 1950 году в науке появилось понятие “облако Оорта”. Астрофизик Оорт высказал в общем-то малообоснованную гипотезу о существовании за пределами Солнечной системы некоего облака — астрономического объекта, выталкивающего из своей массы отдельные фрагменты, наблюдаемые нами в виде комет. Правда, с тех пор так никто и не сумел зафиксировать рождение кометы. Но такой авторитетный исследователь небесных тел, как киевский ученый Леонид Шульман, — приверженец гипотезы Оорта.
В начале 80-х годов очередная сенсация родилась в Израиле: в обсерватории Негева, исследуя очередную космическую странницу, обнаружили в спектре ее излучения воду — основу жизни. Сотрудники Пулковской обсерватории нашли в хвостах комет ацетонитрил и другие компоненты, входящие в состав аминокислот — элементарной структуры, формирующей живую материю.
Эти разрозненные факты позволяют более широко осмыслить гипотезу панспермии английских ученых Хойла и Вихрамасингхе. По их убеждению, вирусы многих глобальных эпидемий, а также и зародыши самой жизни доставляются на Землю в ледяных капсулах, щедро сыплющихся на планету, когда она пересекает газопылевой шлейф кометы. Собранные воедино, эти исследования заставляют по-новому отнестись к пограничной зоне категорий живого и неживого и всерьез задуматься о вероятности космической генеалогии жизни.
Академик Северный открыл ритм дыхания Солнца — 162 минуты. Брать или не брать слово «дыхание” в кавычки — вопрос не грамматический, а философский: что, если это самое настоящее дыхание огромного животного организма? Как бы то ни было, но колебания светила непременно должны отразиться на всей Солнечной системе. Однако вся она почти строго укладывается в единую плоскость. А что творится вне этой плоскости, над ней и под ней?
Руслан Ошеров вместе с двумя другими исследователями комет Михаилом Марковичем и Климом Чурюмовым обнаружили эффект периодического расширения и сжатия “головы» кометы.
Космос — отнюдь не пустое пространство, оно заполнено веществом малой плотности, которое разрежается и уплотняется в ритме дыхания Солнца. Кометы в отличие от всех планет и их спутников пронизывают плоскость вращения планет под различными, иногда очень большими, углами. И раз они испытывают изменения плотности вещества с той же периодичностью, что межпланетная среда, значит, от дышащего Солнца “расходятся круги” не только по плоскости, но и по всему объему окружающего пространства. Кометы, таким образом, оказываются индикаторами межпланетной среды.
В рационально построенной науке XX века отдельные дисциплины и направления пересекаются лишь окально и эпизодически. Связующим всех наук призвана быть философия. Опыт, накопленный даже единственным наблюдателем комет, как видим, не изучен, не оцелнен и не стал предметом философского осмысления. И негромкое открытие фактически забыто. А живой космос по прежнему остается для нас неживым.
Понравилась статья ? Поделись с друзьями
